Любовь разделим пополам…А боль и горе как?
Юля с Игорем дружили «сто лет»: с того самого момента, как их усадила за одну парту первая школьная учительница. Первые школьные годы прошли во взаимных пакостях и потасовках. Зато на выпускном Игорь уже ходил за Юлей покорным «хвостиком». А она, первая красавица школы, яркая, весёлая, бесшабашная, с удовольствием кружила ему голову. Их маленький городок недоумевал: ну что связывало хохотушку-Юльку и молчуна-Игоря?
После выпускного бала Юльку родители засадили за книги: готовиться к поступлению в торгово-экономический техникум. Игорь подал документы в институт на «социальную психологию». И вдруг… Повестку из военкомата Игорь воспринял без трагизма: ну что ж, отслужу, а институт подождёт. С Юлькой они расстались просто друзьями.
Рождение героя и рождение любви
И полетели дни, недели, месяцы… Игорь служил в десантных частях, Юля училась «на бухгалтера». То ли из-за обилия девчонок в техникуме, то ли по какой другой причине, только на письма своего десантника Юля отвечала исправно. И когда через полгода он неожиданно замолчал, Юлька два месяца места себе не находила. А потом пришло письмо, написанное чужим почерком …
… В ту ночь их роту подняли по тревоге: в соседнем селе горел элеватор. В ночном небе полыхало красное зарево. Пожарные пытались справиться с огнём на башне. Задыхаясь от едкого дыма, Игорь с ребятами вытаскивали мешки с зерном из прилегающего хранилища, передавая их по цепочке. Огненные языки подбирались все ближе. Вдруг раздался угрожающий треск, и на плечо работающего рядом солдата упала горящая балка. Потеряв сознание, он рухнул ничком. Сжав зубы, Игорь тащил товарища сквозь горящий сарай, и последним усилием вытолкнул наружу, не заметив, как сверху на него летят обгоревшие стропила…
Потом были госпиталь и медаль. Командование прислало родителям Игоря благодарность, о нем написали местные газеты, врачи обещали скорое выздоровление. Но больше, чем ожоги, Игоря беспокоили мучительные головные боли, головокружения, неожиданно накатывающая темнота… Травма головы отозвалась слепотой правого глаза. От переживаний Игорь перестал спать, курил беспрестанно, худел. В том письме он попросил товарища по палате написать все чётко и без прикрас: ему может грозить полная потеря зрения.
…Юлька растерянно крутила в руках письмо. Ей было до слёз жалко Игорёшку: как же так, он спас друга, а сам? Неожиданно она поняла, что Игорь значит для неё куда больше, чем просто бывший одноклассник. И в далёкий госпиталь понеслись совсем другие письма: горячие, искренние, душевные. Юля интересовалась, как идёт выздоровление, выспрашивала подробности операции, которая ждала Игоря.
Молодая семья — образец для подражания
Через месяц письма хлынули потоком. Игорь писал, что операция прошла успешно, левым глазом он видит нормально, и через два месяца его выписывают. Юлька прыгала от счастья. Родители только переглядывались да качали головами: их непоседа-дочка, казалось, совсем забыла про кино да дискотеки. Им такой поворот событий казался трогательно-романтичным: солдат-герой потерял зрение, а их чуткая дочь поддерживает старого школьного друга в трудную минуту. А когда через два месяца на её пороге возник Игорь, Юля почувствовала, как неожиданно дрогнуло и быстро-быстро застучало сердце…
Они гуляли долгими зимними вечерами. Не замечая холода, часами просиживали на обледеневших лавочках в старом сквере. Игорь читал ей стихи, рассказывал солдатские байки, строил планы на будущее. А она вглядывалась в его повзрослевшее лицо с непривычной бородой (она скрывала шрам от ожога) и неожиданно горькой складкой у рта, и все происходящее казалось ей красивым и трогательным фильмом, конца которого она не знала… Но сердце стучало быстро-быстро, и, запрокинув голову, она ждала прикосновения его губ…
Когда они сообщили родителям о предстоящей свадьбе, мама Игоря попробовала поговорить с будущей невесткой серьёзно: «Юленька, ты же знаешь, у Игоря со зрением так плохо… Если он совсем ослепнет, что делать будешь?» И натолкнулась на горящий негодованием взгляд: «Да вы что! Я Игоря никогда не брошу! И потом, зачем о плохом думать?»
Все слухи в маленьком городке распространяются со скоростью лесного пожара. О том, что «красавица-студентка-отличница» выходит замуж за «героя-десантника узнали в местных газетах. Об их школьной любви начали строчить восторженные статьи все кому не лень. Молодожёнам перепали и подарки от местной администрации: телевизор, стиральная машина… На свадьбе мелькали телекамеры, крутились журналисты. Игорь хмурился и отделывался односложными ответами. Зато Юлька цвела! Она трещала без умолку, рассказывая все подробности их необыкновенного романа. И — странное дело! — в эти минуты ей казалось, что у них с Игорёшей любовь началась ещё в школе. Опомнилась она только тогда, когда Алена, подруга-свидетельница, прошипела ей на ухо: «А ну заканчивай это ток-шоу «Жена героя», хватит!»
А через месяц после свадьбы Игоря привели домой перепуганные соседские мальчишки: в ясный солнечный день прямо посреди улицы на него обрушилась темнота. На этот раз — навсегда…
Простая жизнь «жены героя»
Юлька поправила чёлку и последний раз крутнулась перед зеркалом. Они идут гулять, и она просто обязана хорошо выглядеть! Она специально купила мужу модные дорогие очки: в них его слепота не бросалась в глаза. Иначе было невозможно — в городке об их романтической истории знали почти все, и многие с уважением поглядывали на «красавицу-жену слепого героя-десантника». Поэтому на прогулках она «держала спину», всем видом демонстрируя свое семейное счастье и заботу о муже. Но порой на душе скребли кошки: всеобщая жалость к ней (бедняга! Взяла на себя такой груз!) подтачивала её любовь, переводила глубокое чувство в разряд дешёвой показухи, и сделать с ’ этим Юля ничего не могла. А ещё — она безумно устала от этой дурацкой необходимости ежесекундно доказывать всем, что она счастлива. И прорывалось иногда раздражение на мужа: почему, почему он поставил её на этот пьедестал, на котором, оказывается, так неудобно стоять… Не сознательно, конечно, но ведь — поставил…
Правда, Игорь вёл себя как настоящий мужчина: не скулил, не психовал. Он устроился на работу в интернат для больных детей, учился заочно в институте на факультете социальной психологии. Дома постарался все оборудовать так, чтобы свободно «ориентироваться на местности». Сам выходил в ближайший магазин, сам разогревал себе обед. И все равно, какая-то тень легла между ними… А самое ужасное — обсудить с Игорем все начистоту она не могла: страшно боялась, что её слова он воспримет как упрёк: ты — обуза, испортил мне жизнь, инвалид несчастный. А ведь она любит его! И ещё… Что скажут окружающие узнав, что «жена героя» сломалась? Сочувственно поохают? Злорадно улыбнутся: «Ну конечно, куда ей!»?
Семейные застенки — добровольная тюрьма
Рабочий день заканчивался, девчонки, весело переговариваясь, собирались «зависнуть» на часок в ближайшем баре. Юля молча застёгивала куртку — её никто не приглашает, у нее же муж — инвалид! Ей, видите ли, домой нужно мчаться сломя голову каждый вечер! Ей порой плакать хотелось от такой несправедливости: всем девчонкам можно, позвонив домой, прощебетать: «Любимый, я на пару часов на девичник, скоро буду, целую» — и лишь она лишена этого права… Как будто вычеркнута из яркой, кипящей жизни, замкнута в маленьком семейном мирке… Кто-то скажет — ты сама выбрала такую жизнь, — и, может быть, будет прав — но боже мой, как это тяжело — жить под постоянным бременем сурового «я должна», с постоянной оглядкой на обязательства…
Они ужинали в комнате. Игорь всегда сам накрывал на стол, стараясь облегчить Юле возню по хозяйству. Молчали. Юлька вяло ковыряла вилкой в тарелке, смотрела на мужа, и глухое раздражение кипело в душе. Её бесило всё: крошки, которые застревали в его бороде, его «отрешённый» вид, худоба… Ей казалось, что стены душат её. Что, ей теперь сидеть на этом кладбище до конца дней? Юлька вздохнула и промямлила: «Слушай, я на минутку к Алёне заскочу. Что-то я совсем про неё забыла, обижается подруга…». И быстренько шмыгнула за дверь…
В знакомом баре было шумно и накурено. Гремела музыка. Юлька вертела в руках бокал с каким-то сомнительным коктейлем и перебирала свои невесёлые мысли: им с Игорем по двадцать пять, значит, впереди у неё ещё лет сорок такой «весёлой» жизни…
«Красивым скучать не полагается!» — именно с этими словами к Юле наклонился симпатичный парень. Она невольно улыбнулась. Макс (так представился новый знакомый) непринуждённо опустился на соседний стул. Ах, как это было здорово — окунуться в атмосферу весёлого, ничего не значащего трёпа! А, будь что будет… Так в её жизни стал периодически возникать Макс. Юлька оправдывала себя: у них ведь «ничего серьёзного». Но перед мужем все равно было мучительно стыдно.
Незаметно наступила зима. Как-то раз, возвращаясь домой, Юля неожиданно увидала на улице мужа. Игорь переходил дорогу. Обычно он «узнавал» зелёный свет по стихающему шуму автомобильных двигателей. Но в этот раз дорога была пустынной, и он, нащупывая тростью дорогу, ковылял на «красный». И тут из-за угла неожиданно вынырнул джип. Она дёрнулась закричать, но… Молча ждала, когда всё закончится. Визг тормозов, и чёрная громадина промчалась в полуметре от Игоря.
Домой она не пошла: ей было страшно. Нет, не того, что муж узнает, что она молча смотрела, как он был на волосок от смерти. Ей впервые стало неуютно с самой собой. И, чтобы заглушить смятение в душе, она опять позвонила Максу. Он откликнулся, как всегда, весело и с готовностью. Правда, как всегда, предоставил ей самой решать, куда они пойдут и где закончат вечер. Впереди были выходные, и Юлька впервые решила «оторваться по полной»: уехать с ним на весь уик-энд за город.
Алёна молча вручила ей ключи от своей дачи, отрешённо кивнув на путаные Юлькины оправдания. Также молча выслушала она Юлькины просьбы «прикрыть» её перед Игорем. Уже когда Юля шагнула за порог, Алёна вдруг попыталась что-то сказать, но передумала…
Каменная стена любви
Позднее прозрение
Возвращались поздно. Макс лениво молчал, на душе у Юли было гадко. «Месть» за «испорченную жизнь» не удалась. Макс смотрел «порнушку» по видику, пил пиво и перебрасывался с ней пустыми фразами. А её не покидало тягостное чувство бессмысленности происходящего. Юльке было так тоскливо, что она с радостью вспоминала даже свои ссоры с Игорем. Они расстались с Максом как-то скомкано, словно ощущая, что вряд ли встретятся ещё.
Было уже совсем темно, когда она заскочила к Алёне отдать ключи. Подруга не спала. Она молча взяла ключи и бросила: «Проходи, есть разговор». Ничего не понимая, Юлька двинулась за ней на кухню.
Алёна молча курила. Потом встала, нервно повела плечами, и, затянувшись, отвернулась к окну. «Знаешь, я виновата перед тобой, — она глухо роняла слова. — Я всё время завидовала тебе. Ты не понимаешь, какая ты счастливая! Ты живёшь, окружённая каменной стеной любви. Он любит тебя, он охраняет тебя от всего на свете, даже от тебя самой. Вчера, когда ты с этим Максом-шмаксом поехала на дачу, я отправилась к тебе. Мне казалось — это несправедливо, Игорь должен узнать правду, должен понять, что ты его не стоишь! Так вот, он просто молча выслушал меня, а потом — указал на дверь». Она зло затянулась и бросила: «А теперь — иди домой!» И тихо добавила: «Если сможешь…».
